тайна смерти моцарта
Композитор Вольфганг Амадей Моцарт погиб в Вене 5 декабря 1791 года в возрасте 35 лет, после непродолжительной заболевания. Обстоятельства, при которых скончался Моцарт, породили оченьмного гипотез о факторах его погибели, какие являются предметом споры до реального времени. Смерть В–А. Моцарта. Тайна 3-х веков Читайте в новеньком номере Регулярные выпуски " РМЖ " №18, 2016 В номере РМЖ № 18, 2016 " Мать и дитя. Педиатрия " представлены статьи на актуальные темы пе... Импакт причина - 0, 584* *пятилетний ИФ по этим РИНЦ О статье 3026 0 Регулярные выпуски " РМЖ " №20 от 15. 10. 2007 стр. 1514 Рубрика: История медицины Автор: Горелова Л. Е. Для цитирования: Горелова Л. Е. Смерть В–А. Моцарта. Тайна 3-х веков// РМЖ. 2007. №20. С. 1514 Изучение секреты погибели Моцарта и появившихся при этом вопросов завлекают все наиболее пристальное интерес не лишь докторов и " официальных моцартоведов ", но и историков медицины. Моцартские патографии по содержанию разрешено поделить на 4 группы: 1. " отравление ", самый-самый ранний диагноз, появившийся в 1791 г.; 2. " почечный "; 3. " ревматический "; 4. " заговор ". Особое интерес исследователей обращено на ужин у Сальери, который произошел за три недели до погибели Моцарта. Вот как он представлен в рассказе Констанции, супруги Моцарта: " Сальери изготовил ужин сам, но практически ни к одному берегу не прикоснулся, а лишь убеждал Моцарта только чувствовать. По возвращению чрез два часа Вольфгангу стало нехорошо: закружилась башка, началась тошнота, рези в желудке, длившиеся всю ночь. За завтраком началась снова тошнота с утратой сознания ". Моцарт был уверен в том, что его отравили, и произнес об этом собственной супруге. " Тезис отравления " положен в базу катастрофы А. С. Пушкина " Моцарт и Сальери ". Сальери: " Вот яд, крайний дар моей Изоры Осьмнадцать лет ношу его с собою – И нередко жизнь казалась мне с тех пор Несносной раной… Все же мешкал я… … ныне – пора! свещенный дар любви, Переходи сейчас в чашу дружбы ". 12 декабря 1791 года берлинский " Музыкальный еже­недельник " опубликовал корреспонденцию из Вены, в которой говорилось о кончине Моцарта. В ней сообщалось: " Так как после погибели тело его распухло, то говорят даже, что он был отравлен ". Об отравлении свидетельствуют записи гостей оглохшего Бетховена, изготовленные в его разговорных тетрадях. В записях 1823 года зафиксировано, что Сальери признался в том, что отравил Моцарта и, мучимый угрызениями совести, разрезал бритвой гортань, стараясь кончать с собой. Об этом факте писали и газеты. Вена, осень 1823 г.: " Антонио Сальери, первый капельмейстер Импера­тор­ского двора, признался в том, что отравил Моцарта ". " Речь шла о медлительно работающем яде, который давался Моцарту с крупными интервалами ". " После исповеди и признания священнику интеллект Сальери помутился, и он пробовал разрезать себе горло… по указу правителя его поместили в дом умалишенных ". Вена. 1 мая 1825 год. " Исповедь Сальери хранится в венском церковном архиве ". Странный наружный вид тела покойного, известные мощные отеки, загадочность похорон композитора и появились одним из источников слухов об отравлении Моцарта каким–то неизвестным, медлительно работающим ядом. Имело смысл, возможно, и то событие, что аттестат о погибели не содержало никаких надежных показаний на диагноз его болезни. Патологоанатомическое обнаружение не производилось, и тело композитора было послушно погребению в общей могиле. Однако тезис, соединенный с отравлением, опровергается. Против " тезиса об отравлении " представлены последующие доводы: 1. Не отыскан контент исповеди Сальери. Вена. 7 мая 1825 год. Сообщение в газете: " Церковь отрицает, что таковая исповедь есть ". 2. Письмо в biblioteca italiana, присланное в 1818 г. юристом, медиком права Карпани, где он вполне снимает все недоверия с Сальери, связанные с отравлением. " …Маэстро Сальери винят в том, какбудто, применяв какой–то яд, он стал предпосылкой погибели известного Моцарта, собственного коллеги и товарища. Сальери сумел вручить мрачный, смертельный напиток? Да никогда в жизни! Между обоими замечательными композиторами постоянно царила светлая симфония и обоюдная предупредительность. Удостоенные особенного расположения правителя Йозефа ii, они встречались при дворе как братья. Достаточно было б этого, чтоб все, в ком сохранился еще трезвый значение, отшатнулись от вздорного слуха. По правилам, доэтого чем обелить или осудить обвиняемого, назначается судебное разбирательство. Итак, Моцарт был отравлен? Где подтверждения? Нет доказательств и нет веры, что оные отыщутся, ибо Моцарт погиб от ревматической лихорадки, унесшей не лишь его, но и почтивсех остальных несчастных, в те дни страдавших ею. Это обосновывает прилагаемый ниже акт А, собственноручное письмо императорского и царского гофрата Гульденера, который по займу службы непрерывно был в курсе дела о разрастании сей заболевания, не на шутку разбушевавшейся в столице. Что скажете вы по поводу настолько знатного и неоспоримого свидетельства? Подлость, с которой была распространена гадкая наговор об отравителе Сальери, сейчас растеряла почву под ногами. Трагедия кончилась … ". 3. Сын Моцарта Карл Томас: втомжедухе снимает обвинение с Сальери, но не снимает " тезис отравления " вообщем. Роковая встреча Моцарта и Сальери свершилась за два месяца до погибели Моцарта. Науки неизвестны такие отравляющие хим вещества, скрытый период деяния которых на организм продолжался бы такое долгое время после однократного приема массивной( смертельной) дозы. Наряду с этим может появиться и иное намерение: что Моцарт подвергался длительному систематическому отравлению дробными порциями хим яда. Такое грех могли свершить, очевидно, лишь наиболее родные люди, окружавшие композитора в крайние месяцы его жизни. Тогда странноватые происшествия похорон композитора, в которых близкие конкретного роли не воспринимали, непроизвольно кидают малость недоверия на тех лиц, какие окружали и хоронили Моцарта. Возникает еще один непростой вопрос: чем, каким хим веществом мог быть отравлен Моцарт? Известно, что в xviii веке в качестве отравляющих веществ использовали, как правило, лишь производные мышьяка и ртути. Если произносить о хронических отравлениях малыми( дробными) порциями, то со порой развивается тяжкое расстройство пищеварения с неукротимым поносом, рвотой и иными диспепсическими явлениями. Во–вторых, развиваются томные полиневриты с параличом рук и ног. А таккак Моцарт, лежа в кровати, своимируками писал до крайнего дня собственной жизни! Мало такого, уже совершенно недавно до погибели Моцарт внезапно поднял руки над башкой и стал ими как бы править. Кто–то из домочадцев наклонился над ним, желая исправить покрывало. Композитор сделал символ, чтоб ему не препятствовали и произнес: " Дайте мне в крайний раз насладиться звуками музыки! ". Следовательно, видимых полиневритических повреждений вправду не было. Между тем и об остром ртутном отравлении навряд ли приходится произносить: бурное, скорое формирование медицинской картины " сулемовой почки " привело бы Моцарта к смерти в движение нескольких часов или в последнем случае – нескольких дней после крайней встречи с Сальери. Признаки уремии были бы таковы, что ни " Волшебная флейта ", ни " Реквием " ни вышли бы из–под пера композитора. Если бы Моцарт долгое время подвергался отравлению небольшими порциями ртути, то появилась бы хроническая интоксикация. Одним из объективных признаков хронического отравления ртутью является изменение подчерка болезненного: из–за " ртутного дрожания " почек он претерпевает чрезвычайно соответствующие конфигурации. Между тем сохранившиеся партитуры " Волшебной флейты " и " Реквиема " не содержат, по свидетельству доктора Д. Кернера, каких–либо самых отдаленных признаков " ртутного дрожания ". Второй, более известный, " почечный тезис ". В помощь " почечного диагноза " приводятся различные подтверждения: 1) заболевание Моцарта началась в раннем возрасте с очаговой инфекции и кончилась совершенным отрицанием почек вследствие нефрита( Хольц); 2) в летописи заболевания Моцарта имел пространство декомпенсированный нефрогенный гипертонус, который в уремической стадии вызвал " циркулярный психоз ", проявившийся в параноидной форме; 3) Моцарт в раннем детстве перенес гломерулонефрит и вследствие " повторно сморщенной почки " погиб в итоге уремической комы( нет документов, лишь письмо отца от 14. Ix. 1784 г.: " сын проверяет страшные колики и сильную рвоту ". С середины сентября 1791 г. у Моцарта возникли четкие симптомы депрессии: раздражительность, головокружение, бессилие, резкая утрата веса, истерические плачи. " Последние месяцы жизни его непрерывно преследовали галлюцинации, руки и лапти опухли, его бледность и худоба были страшными ". Все это может ориентировать на почечную недостаточность. " Почечный тезис " выступает еще при одном диагнозе – " почечный рахит "( Минут, 1963 г.). Автор заявляет, что Моцарт в раннем детстве перенес рахит, что потом и стало предпосылкой сурового болезни почек. Версия( Кернер, 1956 г.) о ртутном нефрозе сводит " почечный диагноз " с отравлением. 1) Симптомы, проявлявшиеся в движение 5 месяцев( боли в пояснице, бессилие, бледность, депрессии, обмороки, раздражительность) относятся к предстадии ртутного нефроза, а потом скоротечного( тошнота, совместный отек, зловонный аромат, тремор, экзантема), приводящие к ядовитой финальной стадии, какие вытекают в строгий ртутный нефроз. 2) Моцарт в движение нескольких недель ощущал " на языке горьковатый( железный) привкус погибели "( Бенц), что произносит о вкусе liquor mercuril( ртутной настойки). 3) Симптомы: рвота, тошнота, судороги – вписываются в картину появившегося сублиматного нефроза при отравлении ртутью. И, вконцеконцов, крайний вывод, изготовленный в 1983 г.: " Причиной погибели была, вероятно, почечная недостаточность( заболевание Брайта) "( Стевенсон). Однако ряд создателей свидетельствуют против " почечного диагноза ". Вот эти доводы против " почечного диагноза ": 1) ежели бы Моцарт переболел в детстве гломерулонефритом, то он не прожил бы наиболее 20 лет. Средняя длительность жизни пациента с хроническим гломерулонефритом сочиняет наиболее большее 15 лет; 2) у пациентов, умирающих от хронического болезни почек, не наблюдается значимых отеков " с пришествием и усилением почечной недостаточности нефротический вещество может купироваться "; 3) у Моцарта не было жажды – обязательного симп­тома хотькакой хронической почечной недостаточности. Третьим курсом в факторах, вызвавших погибель Моцарта, была " ревматическая лихорадка ". Какие же были доводы, свидетельствующие в помощь " ревматической лихорадки ": 1761 год – Моцарт болеет тяжелой ангиной; 1762 год( в письме отца) – у Моцарта возникает сыпь( erythema nodosum) – знак ревматической лихорадки; 1784 год – острая гриппозная инфекция: " В Вене мой сын чрезвычайно заболел – он пропотел на новейшей опере Панзиелло так, что вся одежка у него была мокрой… Из–за этого не лишь он, но и почтивсе остальные лица поймали ревматическую лихорадку ". 1781 год – Моцарт лежит некотороеколичество дней в тяжелой лихорадке( воспаление легких). В настоящее время высказывается и новое намерение: о " ревматическом энцефалите ", протекающем с томными психозами, бредами и высокотемпературной лихорадкой. В 1966 г. вышла книжка Бэра " Моцарт. Болезнь – погибель – погребение ", где создатель ворачивается к ревматизму, полагая, что предпосылкой погибели Моцарта стал " острый ревматизм " с опуханием суставов и " сердечной слабостью ". Что же противоречило данному диагнозу? Против " ревматического тезиса " выставляются последующие доводы: 1. Смерть от сердечной недостаточности, сопровождающей данное болезнь, маловероятна, так как перед самой кончиной он пел партию альта в Реквиеме. 2. Катнер( 1967 г.): " Тезис ревматизма исчерпывает себя тем, что, сообразно современным представлениям, ревматическое болезнь – к тому же смертельное – после перенесенных в детстве ревматических приступов, какие у Моцарта, без сомнения, были, у зрелого человека не видятся, что Бэру, вообщем, понятно и обязано объясняться происшедшими со пор xviii века переменами ревматической картины заболевания. Для схожей патоморфозы оснований нет ". Последний, 4-ый тезис " Заговор ", связан с ролью Моцарта в венской масонской кровать и о его намерении сотворить свою ложу " Грот ". Масонская ложа " Увенчанная вера ", куда вступал Моцарт, владела большими имуществами и воспользовалась огромным воздействием. Ложа ревностно поддерживала " собственных благородных членов, возносила их при жизни и празднично сопровождала в мир другой ". Почему они( члены масонской ложи) так поступили с Моцартом? Возникает немало вопросов и противоречивых фактов. 1. Моцарта отпевали у входа в капеллу Св. Креста, а не на кладбище Св. Марка, где он типо похоронен. Из капеллы вывод ведет прямо в катакомбы, где хоронили людей, погибших во время эпидемии чумы, что и зафиксировано особыми сооружениями, " чумной колонной ". Гроб с телом Моцарта вынесли чрез вывод, водящий в катакомбы. Дальше неизвестность. Никто не мог засвидетельствовать, куда выслали гроб. 2. Ни один человек не сопровождал тело Моцарта на кладбище. Существовала версия, что была снежная ураган. Она в настоящее время опровергнута( по этим венских архивов, было 3°С тепла, слабый ветр и вообщем не было осадков). На похоронах не присутствовала и вдова Моцарта Констанция. Ее не пустили на похороны( или она хозяйка отказалась) из–за больного состояния. Посетила она кладбище лишь чрез 18 лет, могилу супруга не нашла. Но о какой-никакой могиле могла идти стиль! 3. Моцарта хоронил лишь могильщик по " третьему уровню ", то имеется в общей могиле( где укладывалось по 3–4 мертвеца в 3 ряда без гробов). И он уже на последующий день не мог сориентировать, где проходило захоронение. В то же время довольно было составить некотороеколичество гульденов, чтоб захоронить композитора, у которого было столько любителей, в отдельной могиле. Да и в семье Моцарта оставались средства, на какие разрешено было благородно захоронить большого композитора. Когда в 1832 году повелитель Людвиг Баварский побывал в Зальцбурге вдову Моцарта и спросил, отчего она не позаботилась о могиле супруга, она бесхитростно ответила: " Я подумала, что о кресте хлопочет доход, в котором проистекает благословение ". Тайна, связанная с захоронением Моцарта, элемент главный тезис " Заговора ", продолжает сохраниться нераскрытой. Итог: все патографы Моцарта единственны в том, что Моцарт погиб в итоге почечного болезни инфекционной или токсической этиологии. Чем вызвано было это болезнь, остается секретной. Литература 1. Бэлза И. Моцарт и Сальери. – М., 1953. 2. Дэвид Вейс. Возвышенное и земное. – Киев, 1984. 3. Дэвид Вейс, Дуда Г., Кернер Д. Убийство Моцарта. –Киев, 1989. –С. 366. 4. Дальхов и др. В–А. Моцарт. Хроника крайних лет жизни и погибели. 5. Лихтенштейн Е. И. Помнить о больном. – Киев, 1978. – С. 173 6. Риттер В. Так был ли он убит? – М., 1991. – С. 287 Оригинальная статья опубликована на сайте РМЖ( Русский мед журнал): Спешу унять читателя – я не намереваюсь объяснять все 118(!) догадок о погибели Моцарта – от туберкулеза и сифилиса до кровоизлияния в мозг и отравления. Да и не владеет значения. В крайнем номере южноамериканского журнала “medical problems of performing artists” врач Уильям Даусон опубликовал увлекательную и сенсационную статью, которая сходу же всколыхнула целый – и не лишь музыкальный и мед – мир. Автор вычленил 5 направлений данных гипотез погибели Моцарта, подключая слух о яде, которым он какбудто бы был отравлен – для русскоязычников самая известная, с легкой руки Пушкина, версия погибели гениального композитора. Еще когда я оберегал в России диссертацию о " болдинском " периоде творчества Пушкина, меня, сознаться, мало смущало, с какой-никакой легкостью наш пиит брал в базу собственной маленькой катастрофы непроверенный и недоказанный слух и приписал погибель Моцарту его лжедругу Сальери. Сама эта игра " Моцарт и Сальери ", непременно, классная – и крылатая легкость Моцарта, и мучительные сомнения Сальери, и явление Черного человека, который заказывает Моцарту траурную заупокойную мессу, и сам вопрос: совместны ли гений и злодейство? У самого Пушкина не было на него точного ответа, но я-то размышляю - насколько угодно и могу именовать оченьмного образцов: тот же возрожденческий гений Караваджо – сразу задира, буян, дуэлянт и убийца. Что интересно: вданныймомент он вошел в моду, обогнав Рафаэля, Леонардо, Микеланджело частично благодаря собственной скандальной известности. Сошлюсь снова на хрестоматийные строчки Пушкина о стихотворце: " И средь деток ничтожных решетка, быть может, всех ничтожней он ". И российских иллюстраций к этому стиховому постулату насколько угодно – от злоязыки Лермонтова, который доводил людей своими насмешками до белого каления, и некие даже оправдывают сейчас Мартынова, который, обидевшись, вызвал его на дуэль и прикончил, что, само собой, чрезвычайно жалко, до картежного шулера Некрасова и Фета, отказавшегося жениться на брюхатой от него бесприданнице и ставшего предпосылкой ее самоубийства. Пусть так, но все одинаково - нравственно ли было со стороны Пушкина оговаривать Сальери в убийстве лишь на основании слухов? Мне возразят, что художка – это не судебное разбирательство. Вот и иной гений - Шекспир поступил подобным образом в собственной катастрофы " Ричард iii ", изобразив этого хромого короля отъявленным мерзавцем, коим он благодаря британскому барду и вошел в историю, желая инновационные историки из кожи вон влезают, чтоб на основании снова раскрытых документов обосновать обратное. Что, непременно, теория Пушкина повлияла на Милоша Формана, чей восьмиоскарный(!) кинофильм " Амадей ", неглядя на заглавие, шибко перекошен в сторону Сальери, а поэтому логично, что конкретно деятель роли Антонио Сальери, а не Том Халс в роли Вольфганга Амадея Моцарта получил заслугу Академии. Фильм о Моцарте был вначале приуроченк Сальери. Конечно, в наше политкорректное время Милош Форман не отважился пойти методом Пушкина и свалить Сальери в убийстве, но и кроме этого наводит на него столько напраслины – вплоть до пробы этого крутого завистника выкрасть у умирающего Моцарта партитуру незаконченного " Реквиема ", что оценка именовала кинофильм " огромным ложью ": " ни целое словечко, сцена или пространство деяния, не разговаривая уже о поведении и обличии героев кинофильма, полностью ничто всеобщего с исторической реальностью не имеют ". Cмерть Моцарта остается, словами Черчилля, загадкой, покрытой пеленой секреты и окутанной мраком неизвестности, пусть английский дипломат и острослов и произнес это совершенно по иному поводу. Тело Моцарта не найдено, он был похоронен в общей могиле, а поэтому не может быть и речи ни о какой-никакой эксгумации, как, скажем, с остатками Наполеона или Бетховена: в главном случае отыскали отпечатки яда, зато во другом их не нашли, и южноамериканский ученый Эндрю Тодд из Медицинской школы Маунт Синай опроверг распространенное намерение, что Людвиг ван Бетховен погиб от отравления свинцом. А на каких основаниях строятся догадки о погибели Моцарта? Прежде только, таковая ранняя, ранняя, в 35 лет и в расцвете творческих сил, погибель. Моцарт слег в кровать после интенсивной работы над операми " Волшебная флейта " и " Милосердие Тита ", Концертом для кларнета, Масонской кантатой и " Реквиемом ", который вправду заказал ему загадочный незнакомец в темной маске. Как позже, после погибели Моцарта, оказалось, это был граф Франц фон Вальзегг-Штуппах, который желал предоставить заказанную заупокойную мессу за сочиненную им самим. Моцарт целый ушел в работу, но мрачные предчувствия преследовали его – ему казалось, что он строчит реквием по самому себе. По сути так и оказалось, и эта гениальная музыка, оконченная воспитанником Моцартa Францем Ксавером Зюсмайером, стала посмертным монументом гению. Даже для такового фантастически плодовитого человека, как Моцарт, эмоциональный и созидательный предсмертный напряг был слишком. Он работал из крайних сил, какбудто догадываясь о недалёкой погибели. Умер он ночкой 5 декабря 1791 года: его тело было вздутым и мягким – одна из обстоятельств слухов об отравлении. Другая – его личные ужасы быть отравленным. Кем? Сальери – лишь один из почтивсех кандидатов. Куда наиболее известна и до сих пор распространена догадка об отравлении Моцарта масонами. Да, Моцарт, как и его отец автор Леопольд Моцарт, оба были масонами, и во почтивсех творениях Моцарта-младшего идеи масонства явны. Особенно в " Волшебной флейте ", либреттист которой Эмануэль Шиканедер также был " свободным каменщиком ", и в опере немало магической символики и масонских ритуалов. Вплоть до имени колдуна – Зарастро: итальянизированная форма Зороастры, уважаемого масонами за мудреца, волшебника, астролога, гуру и главного " свободного каменщика ". И оченьмного иной масонской эмблематики: от числа " три " до пирамиды, где проистекает одно из испытаний Принца, а тесты подсказывают обряд посвящения в масоны, и пирамида - один из устойчивых знаков этого до сих пор загадочного сообщества. К тому же на премьере " Волшебной флейты " некие роли выполняли опять-таки актеры масоны. Спрашивается: длячего тогда масонам было кончать масона и сына масона Вольфганга Амадея Моцарта? Ответ у такового рода тенденциозных и невежественных конспирологов постоянно отыщется – за шутку Моцарта над масонскими ритуалами в " Волшебной флейте ". Это уж совсем от лукавого. Моцарт до наивности непорочно веровал во все постулаты масонства и с детства был окружен " свободными каменщиками ". Никогда бы Моцарт не позволил себе насмешничать над братством и его космополитическими, надрелигиозными и высокоморальными идеями, какие осуществлял в " Волшебной флейте ", Масонской кантате и остальных собственных сочинениях. Не лишь отравители, но хозяйка догадка об отравлении признана современными музыковедами и медиками сомнительной. Тем наиболее указанные симптомы имеютвсешансы быть признаками и остальных, естественных заболеваний. А основное - мы узнали о них не от конкретных очевидцев погибели Моцарта, но спустя месяцы или даже годы, а доверять на память рассказчиков все одинаково что на худой телефон. Близкие Моцарта - отец Леопольд, сын Карл Томас, вдова Констанция и ее сестра София - упоминают увеличенное и изуродованное ухо умирающего Моцарта - показатель сурового почечного болезни, так как конкретно деформированный уринарный тракт ведет к странности уха. Однако эти сведения были предоставлены и записаны годы спустя, а сын Карл Томас, тот и совсем говорил не по собственным впечатлениям, а со слов лечащего доктора, который находился три крайних дня у смертного одра Моцарта и лишь ухудшил его мучения популярными тогда кровопусканиями. К тому же не наименее убедительны дискуссии о симптомах, указывающих на совсем остальные диагнозы: туберкулез, воспалениелегких, инфекционная или сердечно-сосудистая заболевание – вплоть до кровоизлияния в мозг. Самой сомнительной считается сейчас как-то таковая престижная теория отравления, тем наиболее сам Моцарт, ее зачинатель, скоро от нее отказался, отбросил все свои недоверия, а подозревал он совсем не Сальери и не масонов, а самого себя: не отравился ли он, лечась от сифилиса, ртутью? Другой вопрос: отчего снова поднялся таковой горячка кругом погибели Моцарта? Особенно посреди докторов? Оказывается – представьтесебе себе! – посреди докторов в достаточно большущий пропорции наблюдается интерес музыкой. Это их хобби – они играют на различных приборах, пусть и на любительском уровне. Тот же д-р Уильям Даусон, который в упомянутой статье поднял такую бучу в культурном и научном мире, - неплохой фаготист, часто выступающий перед публикой. А отчего хозяйка мысль, что большие решетка этого подвержены таковым же болезням, как и мы, обыкновенные смертные, так будоражит нас? Не поэтому ли, что хоть в чем-то сближает нас с гениями – значит, они такие же, как мы, а не от решетка этого? Бессмертные и смертные в одно и то же время? Поскольку миф Моцарт-Сальери в собственной более злокачественной форме винит Сальери в отравлении Моцарта, мы осмотрим коротко( тщательное обсуждение могло бы собрать книжку) заболевание, погибель и похороны Моцарта. 18 ноября 1791 года Моцарт дирижировал собственной Маленькой Масонской Кантатой( К. 623), а чрез 2 дня слёг в кровать, стать с которой ему уже не было суждено. Последняя заболевание Моцарта началась воспалением рук и ног, суставов, скоро развившимся до таковой ступени, что нездоровой не мог передвигаться. Страдания его были страшны. Моцарта лечили два наилучших венских доктора, действовавших, очевидно, в согласовании с представлениями медицины xviii века. Соответственно, Моцарту давали препараты, вызывавшие рвоту, устанавливали прохладные компрессы и изготовляли обильные кровопускания. Медицинскому разбору заболевания и обстоятельств погибели Моцарта приуроченок огромное численность работ, все они по понятным факторам обязаны базироваться на наиболее или наименее косвенные данные. Многие из данных работ страдали анахронизмом, неумением прикинуть себе доктора конца xviii века, его познания, его проф навыки и представления. Вероятно, самым совершенным научным изучением является книжка Бэра " Болезнь, погибель и погребение Моцарта ": c. BКr, mozart: krankheit, tod, begrКbnis, 2nd ed., Salzburg. Рассматривая сохранившиеся свидетельства, мед историю пациента и врачебное мнение о факторах погибели Моцарта( " Воспаление с просовидной сыпью "( см. Дойч, сc. 416-417)), Бэр прибывает к заключению, что Моцарт погиб от ревматической лихорадки, можетбыть осложнённой острой сердечной недостаточностью( о крайнем суровом осложнении медицина xviii века и не подозревала, даже до изобретения стетоскопа оставалось практически 30 лет). Этот вывод поддерживается тем отлично популярным обстоятельством, что Моцарт мучился ревматической заболеванием с детства и подвергался её атакам уже в зрелом возрасте. Назначенное Моцарту исцеление по современным представлениям смотрится элементарно убийственным( по оценке Бэра Моцарт растерял в итоге кровопусканий не наименее 2-ух л.>} крови). Упомянутое больше официальное мнение о фактору погибели Моцарта постоянно казалось некотороеколичество неясным ввиду собственной неспецифичности. Однако, как показывает в упоминавшейся больше монографии Стэффорд( с. 76), из 656 парней, чьи погибели были зарегистрированы в Вене в ноябре-декабре 1791 года, фактор погибели указана лишь в случае Моцарта. Очевидно, данной стороне дела в то время огромного смысла не придавали. Некоторые мед специалисты считают, что Моцарт погиб от острой почечной недостаточности. В качестве предпосылки погибели Моцарта именовался втомжедухе инфекционный эндокардит. Рассматривалась даже версия, связанная с врождённым недостатком левой ушной раковины композитора. Иногда с таковым генетическим недостатком ассоциируются и генетические недостатки клапанов сердца, а втомжедухе мочеиспускательного тракта. Некоторые создатели нетакдавно давали в качестве вероятного диагноза, объясняющего все симптомы, синдром Шенлейна-Геноха. В целом разрешено прийти к очень очевидному выводу: даже и сейчас далековато не постоянно удаётся несомненно определить фактор погибели пациента, ежели же стиль идёт о погибели, случившейся 200 лет обратно, то шансы на постановку четкого диагноза очень зыбки. И, естественно, всё дело в том, что стиль идёт конкретно о погибели Моцарта, волновавшей романтическое фантазия нескольких поколений. В всяком ином случае погибель человека от острого инфекционного болезни навряд ли кого-то удивила бы. Характерно, что в упоминавшихся воспоминаниях Да Понте ведает о погибели в 1779 году собственной любимой, дамы 22 лет, от " воспалительной лихорадки "( некотороеколичество неопределённый диагноз, упоминавшийся втомжедухе и в связи с Моцартом). Да Понте оплакивает свою утрату, но нималейшего изумления сам факт таковой внезапной и ранней погибели у него не вызывает. Даже и в наши дни при всей мощи лекарств схожее случается. В xviii же веке это было явлением наиболее чем обыденным. Можно ещё увидеть, что чрез практически 100 лет после погибели Моцарта при чрезвычайно схожих обстоятельствах погиб в возрасте 37 лет иной превосходный автор — Жорж Бизе. И в его случае, как я разумею, нет совершенной ясности сравнительно финального диагноза. К счастью, романтическое фантазия кругом его погибели не разыгралось. Болезнь, погибель и похороны Моцарта. Была ли секрет?( расширение) Итак, Большой, таинственный Моцарт погибает водинмомент, заболевание его невыносима, тело его опухло и покрылось сыпью. Надо ли произносить, что в таковой ситуации, вособенности при отсутствии легального, да и хотькакого иного патологоанатомического изучения тела слухи об отравлении появились с неизбежностью появления бактерий в оставленном на столе бульоне? Общественное мировоззрение в те эпохи было абсолютной питательной средой для схожих теорий. Например, Келли упоминает в собственных воспоминаниях легенду о том, что Перголези был отравлен завистливым сотрудником. Да Понте строчит о том, как конкурент покушался окормить его и т. д. Яды, отравления тревожили, волновали фантазия. За ними стояла Тайна, ребус, касание к королевству Зла. Об отравлениях шептали, говорили, писали в газетах и журналах. Можно припомнить бессчетные летописи о доме Медичи, странички романов xix века, приуроченныек ядам и отравлениям и т. д. Видимо, в силу такого же самого психологического механизма киноленты ужасов, сочинения о ведьмах, летающих тарелках, пришельцах и пр. собирают внушительную аудиторию сейчас. Первые публикации о вероятном отравлении возникли уже в конце декабря 1791 года, т. е. чрез две-три недели поле погибели композитора. Пражский корреспондент берлинской газеты musikalisches wochenblatt докладывал( цит. по монографии mozart in vienna, с. 407): " Моцарт мёртв. Он возвратился из Праги, ощущая себя нездоровым, и его положение неуклонно ухудшалось. Полагали, что у него была водянка. Он погиб в Вене в конце прошлой недели. Поскольку его тело опухло после погибели, некие даже считали, что он был отравлен ". Очевидно, известие это основано на слухах, а не фактах. Даже и день погибели Моцарта указан достаточно примерно. Вторым источником теории отравления была жизнеописание Моцарта, опубликованная в 1798 году чешским преподавателем и беллетристом, ином семьи Моцарта Нимечеком( niemetschek, franz xaver, 1766-1832). Кстати, в доме Нимечека в движение нескольких лет воспитывался старший сын Моцарта Карл. Опираясь на аттестат супруги Моцарта Констанцы, биограф строчит( ср. Mozart in vienna, с. 408): " По возвращении собственном из Праги он( Моцарт. — Б. К.) безотлагательно же взялся за Реквием и работал с наибольшим прилежанием и живым энтузиазмом. Однако заболевание его на очах увеличивалась, и это повергало Моцарта в угрюмое и меланхолическое расположение. Его супруга была в наибольшей ступени беспокоена его состоянием. Однажды она поехала с ним в Пратер, чтоб он отвлёкся и приободрился. Когда они сидели одни, Моцарт начал произносить о погибели и утверждал, что придумывает Реквием для самого себя. Глаза этого эмоционального человека наполнились слезами. „Я это испытываю очень шибко. Недолго осталось мне существовать. Я убежден, некто отравил меня. Не могу освободиться от данной мысли“. Слова эти легли камнем на сердечко супруги. Она чуть была в мощах унять его и уверить в неосновательности мрачных подозрений ". Болезнь, погибель и похороны Моцарта. Была ли секрет?( расширение) Эта некотороеколичество мелодраматическая сцена воспроизводилась потом в бесчисленных работах о Моцарте, став неотъемлемой долею как мифа об отравлении, так и мифа о Реквиеме. Нет колебаний в том, что Нимечек был информирован об этом эпизоде Констанцей. Имел ли этот эпизод пространство в реальности, определить нереально. Известно, но, что Констанца была не вособенности надёжным источником сведений о Моцарте. В предоставленном же случае она была очень конкретно заинтересована в разработке романтического флёра кругом Реквиема, таккак возраставшая известность этого творения приносила растущие гонорары. Почти детективной летописи Реквиема посвящён ряд статей и монографий. Но даже ежели и взять всю эту сцену в Пратере как действительность, подтверждением отравления она, естественно, работать не может. Чувствительный человек, вособенности измученный огромным творческим напряжением, несомненно прибывает к идеи о своей погибели. Мысль эта тревожила стихотворцев от Моисея до Пастернака. К ней мог прийти и Моцарт. Что же касается отравления, то о распространённости данной идеи, как такой, в xviii веке уже упоминалось. Следует увидеть, что и Нимечек и Констанца, вероятно, не воспринимали теории отравления всерьёз. Во каждом случае, в широкой биографии Моцарта, написанной вторым супругом Констанцы Ниссеном( nissen, georg nikolaus von, 1761-1826) и опубликованной в 1828 году, уже после его погибели, Констанцей, воспроизводится длинное суждение о ядах и отрицания против гипотезы отравления Моцарта из наиболее ранней биографии 1803 года, составленной Арнольдом. Среди недалёких Моцарта в отравление веровал его старший сын Карл( mozart, karl thomas, 1784-1858). Однако ему было только 7 лет, когда погибал его отец. В духе той же завышенной чувствительности живописца разрешено принимать и сентенцию о Реквиеме, сочиняемом " для самого себя ". В этом, кстати, ничто необыкновенного по тем временам не содержалось. Например, Сальери сочинил Реквием для самого себя, а Керубини сочинил даже два прекрасных Реквиема( 2-ой, в ре-миноре, для самого себя). До сих пор миф об отравлении Моцарта был лишен другого главного работающего лица. Когда имеется отравление, обязан быть и отравитель. Для живучести мифа нужно, чтоб отравитель был, с одной стороны, лицом значимым, а с иной — довольно беспомощным. Лучше только идет мощный конкурент отравленного, персонаж с блестящим прошедшим, но, угасшим и потускневшим ко времени завершения мифа. И ежели лицо, избранное на зловещую роль, мучается сердечным расстройством, тем лучше. Видимо, конкретно благодарячему пригодилось возле 30 лет со дня погибели Моцарта для такого, чтоб в мифе об отравлении австрийского гения возник Сальери. Уже не блестящий автор, любимчик публики в Вене и по всей Европе, способный кликнуть к ответу клеветников, а угасающий бессильный полупарализованный старец с очевидными старческими расстройствами психики. И, что принципиально, известность этого старика также поблекла и иссякла, как и сам он. Другой стороной дела было итальянское возникновение Сальери. Напряжение меж итальянской и германской музыкальными культурами, меж итальянскими и германскими музыкантами было фактом жизни. Это усилие объяснялось предпочтениями знати и, непременно, подогревалось тем обстоятельством, что сервисы итальянских музыкантов оплачивались существенно лучше. В письмах Моцарта и его отца видятся упоминания интриг " итальянцев ". Насколько в настоящей жизни итальянские композиторы выступали как целое единое — это уже совершенно другой вопрос. Например, итальянских стихотворцев делила глубочайшая неприязнь, как об этом резво свидетельствует Да Понте. Таким образом, Сальери совершенно вписывался в миф, в его подсознательные бездны. Первое записанное упоминание Сальери как вероятного отравителя Моцарта относится к 1823 году. В октябре 1823 года адепт Сальери, узнаваемый пианист и автор Мошелес, получив особое позволение властей, навестил Учителя в госпитале. В биографии Мошелеса, составленной на основании писем и дневников его вдовой чрез 50 лет после действия, произнесено( см., кпримеру, mozart in vienna, стр. 409): " Это была грустная встреча. Он смотрелся фантом и заявлял незаконченными фразами о собственной скоро приближающейся погибели. В конце он произнес: " Хотя я летально нездоров, я хочу удостоверить Вас правдивым однимсловом, что нет совсем никаких оснований для данных бредовых слухов. Вы понимаете, о чём я: Моцарт, что я типо отравил его. Но нет. Это — злая наговор, одна лишь злая наговор. Скажите миру, ценный Мошелес, что старый Сальери на краю погибели сам Вам это произнес ". Очевидно, что слухи уже распространялись по Вене. Они были популярны Сальери и причиняли ему болезнь. Другим доказательством распространённости данных слухов имеютвсешансы работать разговорные тетради Бетховена за 1823-24 годы. Браунберенс в цитированной больше книжке о Сальери( сс. 228-230) достаточно внушительно аргументирует в выгоду такого, что Бетховен этим слухам не веровал. Уже в 1824 году возникли первые общественные опровержения нареканий в адрес Сальери. В охрану композитора выступили два его друга, два выдающихся современника — Джузеппе Карпани( carpani, giuseppe, 1752-1825) и Сигизмунд фон Нейком( neukomm, sigismund von, 1778-1858). Карпани был популярным поэтом и музыкальным беллетристом. Достаточно заявить, что одно из его стихотворений было положено на музыку практически шестьюдесятью композиторами, в том числе Бетховеном и Сальери. Из его музыкально-критических творений выделялись книжки о Гайдне и Россини. В главном случае итальянский беллетрист стал жертвой беззастенчивого плагиата со стороны Стендаля, явление довольно неповторимое в летописи художества, ежели взять во интерес писательский вес плагиатора. Нейком был выдающимся композитором, пианистом и музыкальным беллетристом. Ученик Михаила и Иосифа Гайдна( haydn, joseph, 1732-1809, haydn, michael, 1737-1806), он в свою очередность был учителем ряда музыкантов, в частности преподавал фортепиано младшему сыну Моцарта Францу Ксаверу. Нейком был жарким фанатом и пропагандистом музыки Гайдна и Моцарта, ему принадлежат втомжедухе бессчетные отделки творений данных мастеров. В 1815 году Реквием Нейкома был исполнен перед соучастниками Венского Конгресса, его создатель был награждён Орденом Почётного Легиона. Композитор немало странствовал, судьба приводила его и в Россию, и в Бразилию, и в Англию, и в Италию. И Карпани, и Нейком заслуживают единичного повествования... Возмущённый зловещими слухами Карпани опубликовал в одном из итальянских изданий необъятную работу, опровергающую клевету. Автор подмечал высочайшие нравственные свойства Сальери и ориентировал на обоюдное почтение, которое чувствовали друг к другу Моцарт и Сальери. Но что наиболее значительно, Карпани получил аттестат доктора Гюльденера фон Лобеса( guldener von lobes, vinzenz eduard, 1763-1827), старшего мед инспектора Нижней Австрии. Вот что писал врач фон Лобес, утверждавший, что он был в неизменном контакте с 2-мя медиками, лечившими умиравшего Моцарта( оба эти доктора уже погибли к 1824-му г.): " Он( Моцарт. — Б. К.) заболел ревматической и воспалительной лихорадкой поздней осенью. Эти болезни были в то время обширно распространены и поразили почтивсех. Я узнал о случившемся лишь чрез некотороеколичество дней, когда его положение уже существенно усугубилось. По ряду обстоятельств я не навещал его, но непрерывно преодолевал о его состоянии у доктора Клоссета, с которым я был в контакте практически развдень. Последний разглядывал болезнь Моцарта, как серьёзное, и с самого истока боялся фатального финала, в индивидуальности осложнений на мозг( deposit on the brain). Однажды он повстречал доктора Саллаба и произнес ему полностью определённо: „Моцарта не избавить. Уже нереально задержать осложнение“. Саллаба безотлагательно же передал это мировоззрение мне. И вправду, Моцарт скончался чрез некотороеколичество дней с обыкновенными симптомами осложнений на мозг. Его погибель привлекла повальное интерес, но и малейшее недоверие в отравлении никому в голову не пришло. Так немало людей наблюдало его во время заболевания, настолько почтивсе управлялись о нём, семья его ухаживала за ним с таковой заботой, его врач, всеми приподнято уважаемый, профессиональный и опытнейший Клоссет, врачевал его со всей тщательностью скрупулёзного доктора. В данной ситуации даже малейший отпечаток отравления не избег бы их интереса. Болезнь приняла собственный обыденный кругооборот, и имела свою обыденную длительность... Подобное болезнь атаковало в это время огромное численность обитателей Вены и для почтивсех из них имело настолько же фатальный финал и при тех же симптомах, что и в случае Моцарта. Официальное исследование тела не выявило полностью ничто необыкновенного "( w. Stafford, the mozart myths, a critical reassessment, сс. 44, 58-59, целый контент разрешено отыскать в книжке Дойча, сс. 522-523). Лобес послал копию собственного свидетельства в британском переводе в Париж Нейкому, который опубликовал его, как дробь собственной охраны Сальери. Нейком очень приподнято расценивает человечные и проф свойства Сальери. Существенно, что в парижской версии собственного свидетельства Лобес заявляет, что собственно видел тело Моцарта. По-видимому, из слов доктора Лобеса разрешено закончить, что осенью 1791 года в Вене была эпидемия воспалительных инфекционных болезней, можетбыть кое-что вроде такого, что мы сейчас именуем в быту некотороеколичество неопределённым однимсловом " грипп ". Здесь уместно заявить некотороеколичество слов о докторах, лечивших Моцарта. Личный доктор Моцарта Клоссетт( closset, tomas franz), как и приглашённый для консультации врач Саллаба( sallaba, mathias von), числились одними из наилучших практикующих докторов Вены. Для нас значительно, что врач Саллаба был видным специалистом в токсикологии и одним из основоположников австрийской судебной медицины. За полгода до погибели Моцарта он подал петицию об учреждении кафедры судебной медицины. Он соглашался возглавить такую кафедру даже и без жалованья. Доктор Клоссет, со собственной стороны, был создателем особого изучения по передозировкам препаратов ртути. Две ключевые группы ядов, рассматривавшиеся в связи с гипотетическим отравлением Моцарта, — ртутные препараты и яды мышьяковой группы( кпримеру, именитая acqua toffana, смесь мышьяка, сурьмы и свинца) давали светло выраженные и отлично знакомые лечащим докторам Моцарта симптомы. То, что два таковых спеца даже и не разглядывали вероятность отравления, произносит о многом. К этому разрешено прибавить, что в публикации Карпани приведено письменное аттестат санитаров, ухаживавших за Сальери. Подписавшиеся говорят, что они неотлучно находились при больном, так что когда отсутствовал один из них, иной был при выполнении собственных повинностей, что в силу состояния болезненного визиты к нему, подключая членов его своей семьи, не были разрешены и что никогда он не делал признания в том, что умертвил Моцарта. Эта декларация покрывает период с зимы 1823 года до 25 июня 1824 года, когда она была подписана. Уже после погибели Сальери возникла вторичная декларация подобного содержания, датированная 5 июня 1825 года и заверенная лечащим доктором. Текст данной 2-ой декларации разрешено отыскать в цитированной монографии Тейера о Сальери( с. 159). Следует отметить, что в наиболее поздней версии период неотлучного надзора санитаров за Сальери указан с весны 1824 года. Для меня указанные больше суждения фактически вполне исключают вероятность отравления Моцарта. Однако проф мед свидетельства, отречения самого Сальери, легально выполненные декларации санитаров — всё это, к огорчению, шествия мифа не приостановило. Большое смысл в его распространении сыграли две публикации в лейпцигской музыкальной газете allgemeine musikalische zeitung. В 1825 году её венский корреспондент в номере от 26 мая 1825 года докладывал: " Наш достопочтенный Сальери по знаменитому выражению никоимобразом не умрёт. Его тело мучается всеми немощами старости, и интеллект покинул его. В собственных нездоровых фантазиях он заявляет, что отчасти несетответственность за погибель Моцарта — сумасшествие, в которое, очевидно, никто, несчитая несчастного, потерявшего интеллект старика, не верует ". Похожее предложение разрешено повстречать и в уже цитировавшемся некрологе Рохлица, опубликованном в той же газете 27 июня 1825 года: "... его идеи становились всё наиболее путаными; он всё наиболее погружался в свои мрачные сны наяву, до таковой ступени, что единожды в забытье, оставшись один, ранил самого себя практически до погибели. В остальные моменты он винил себя в таковых грехах, какие не пришли бы в голову и его противникам. В конце концов все его товарищи и мир могли лишь желать ему мирной кончины. Седьмого мая этого года желания эти исполнились "( цит. по книжке Тейера, с. 174). Более чем вероятно, что первое известие основано на слухах и что отображение Рохлица втомжедухе основано на слухах и на прошлом сообщении в его же газете. Есть нешуточные основания считать, что одна или обе эти публикации были популярны Пушкину и послужили основой, на которой он воздвиг свою версию мифа. Очевидным недостатком мифа о том, что Сальери отравил Моцарта, было явное неимение мотивов у Сальери. Собственно разговаривая, с какой-никакой стати, с какой-никакой целью Сальери сделал бы такое ужасное преступление? Никаких видимых оснований при жизни Моцарта для зависти со стороны Сальери не было. Композиторы не были конкурентами в области инструментальной музыки( Сальери практически не придумывал такой), что же касается оперы, то Моцарт никак не рассматривался современниками как оперный автор номер один. И Сальери, и некотороеколичество остальных современных Моцарту мастеров, кпримеру Мартин-и-Солер( martin y soler, vicente, 1754-1806), Паизиелло( paisiello, giovanni, 1740-1816) имели в этом отношении куда наиболее высшую репутацию. Вот соответствующий пассаж из воспоминаний Да Понте( стр. 150): "... не сказав ни слова ни одной активный душе, я пошёл к Императору, чтоб рекомендовать ему Фигаро. " Что? — произнес он, — да понимаете ли Вы, что, желая Моцарт волшебство в инструментальной музыке, он написал только только одну оперу и крометого совсем непримечательную?.. " " Да, Сир, — тихо ответил я, — но, ежели бы не милость Вашего Величества, я бы и одной драмы не написал в Вене! " Что касается фактически карьеры, то с точки зрения жалований, занимаемых позиций и т. д., хотькакое сопоставление было бы подавляющим образом в выгоду Сальери. Пожалуй, конкретно у Моцарта были настоящие основания завидовать Сальери и желать его устранения. Сомнительная честь изобретения мотивов Сальери принадлежит А. С. Пушкину. В свою очередность, непременно, конкретно пушкинскую идею схватили уже в наше время Шеффер и Форман. Мы вернемся к трактовке мифа данными создателями позднее, а вданныймомент скажем некотороеколичество слов о похоронах Моцарта, тем наиболее что этакие занимают немаловажное пространство в центральном моцартовском мифе, а втомжедухе в одном из самых странноватых и зловещих вариантов мифа отравления. Итак, Моцарт скончался в ночь на 5 декабря 1791 года. По показаниям современников Констанца была в отчаянии, она кинулась на постель вблизи с ещё тёплым телом супруга с замыслом заразиться его заболеванием и помереть( кстати, ещё один аргумент в выгоду такого, что мысль об отравлении ей и в голову тогда не приходила). Друзья семьи увели вдову из опустевшего дома... Предстояли похороны. Хлопоты брал на себя друг и меценат Моцарта, его собрат по масонской кровать дворянин ван Свитен( swieten, gottfried, baron van, 1733(?) -1803). Барон играл главную роль в администрации правителя Иосифа, в нынешних определениях он был министром культуры империи. При новеньком императоре ван Свитен скоро лишался своё воздействие. Как раз в день погибели Моцарта он был отрешён от всех собственных должностей. Ван Свитен и заказал похороны по третьему уровню. Потрясённая гибелью супруга вдова заболела и на похоронах не присутствовала. Соответственно, Моцарт был погребён в общей, неотмеченной могиле, которая была потом утеряна. В предстоящей летописи богач-барон обвинялся в невероятной скупости, приведшей к тому, что могилка Моцарта так и осталась безызвестной до этого дня. В бесчисленных биографиях к этому ещё добавлялась и метелица в день похорон, помешавшая немногим собравшимся жить Моцарта в его крайний путь на кладбище Святого Марка. Так обошлась Вена и Австрия со собственным гениальным музыкантом. Вся эта деяния, но, основана на сплошном анахронизме, полном игнорировании традиций такого времени. За наиболее сбалансированной картиной разрешено обратиться к монографии Браунберенса mozart in vienna и к увлекательной статье Слонимского( nikolas slonimsky, the weather at mozart funeral, musical quarterly, 46, 1960, pp. 12-22). Браунберенс умышленно приводит тексты погребальных правил, поставленных царем Иосифом как дробь его общих реформ. Прежде только из гигиенических суждений кладбища выводились из муниципальный черты. Далее, хозяйка процедура похорон максимально упрощалась. Здесь проявлялся просвещённый утилитаризм Иосифа, центральная линия его реформ, предпочитавшая искреннее скромное благочестие пышному показному. Кроме такого, Иосиф в собственной специфичной стилю хлопотал о подданных. Похороны не обязаны были опустошать семью покойного. Практически все погребения совершались в общие могилы на пять-шесть покойных. Отдельные могилы были редкими исключениями, роскошью для чрезвычайно состоятельных и знати. В начальной версии Иосифовых правил тело обязано было быть опущено в могилу в полотняном ранце и присыпано известью для быстрейшего разложения. Впоследствии правитель, уступая протестам, позволил захоронения в гробах. Никакие памятные знаки, надгробия и т. д. на могилах не позволялись( с целью экономии места), все эти знаки интереса разрешено было ставить вдоль ограды кладбища и на самой ограде. Каждые 7-8 лет могилы перекапывались и применялось опять. Таким образом, в похоронах Моцарта ничто необыкновенного для такого времени не было. Это определённо не были " похороны нищего ". Именно таковая процедура применялась к 85% погибших из достаточных классов сообщества. Впечатляющие( желая и по другому уровню) похороны Бетховена в 1827 году проходили уже в иной эре и, несчитая такого, отражали грубо возросший соц статус музыкантов, за что всю жизнь бился сам Моцарт. Вполне типично, что родные Моцарта никогда претензий к ван Свитену не предъявляли и, по-видимому, были процедурой похорон полностью удовлетворены. На протяжении ряда поколений тяжкие упрёки предъявлялись Констанце в связи с её неимением на похоронах. Однако и это было тогда в порядке вещей. Характерно, что в упоминавшейся биографии, составленной вторым супругом Констанцы Ниссеном и авторизованной вдовой Моцарта( и самого Ниссена), нет попыток оправдывать Констанцу в этом отношении. Отметим втомжедухе имеющиеся несогласия в дате похоронной церемонии. Официальная запись произносит о 6 декабря, но некие создатели, подключая Браунберенса, считают, что бюрократ допустил ошибку и церемониал имела в реальности пространство на последующий день, т. е. 7 декабря. Основанием для такового заключения выдвигается ещё одно распоряжение Иосифа, сообразно которому похороны могли исполняться не раньше 48 часов с момента погибели. Дополнительным доводом является и нехорошая погода в день похорон, описанная в ряде биографий. Такая погода была конкретно 7-го, но не 6 декабря. Мне эти доводы не представляются убедительными. Иосифово правило дозволяло исключения и не использовались в вариантах трудных эпидемиологических ситуаций, а втомжедухе отвратительного состояния тела покойного. Оба данных происшествия имели пространство в случае Моцарта. Не станем втомжедухе забрасывать, что автор погиб скоро после полуночи, в ночь на 5 декабря. Таким образом, к 6 декабря тело находилось на квартире покойного уже существенное время. Что касается нехороший погоды, то Слонимский даёт очень убедительный анализ источников данной информации. Она восходит к неизвестной статье 1856 года в венской газете wiener morgen-post( статья эта воспроизведена в книжке Дойча, сс. 563-566). Таким образом, стиль идет о воспоминаниях действия чрез 65 лет после него! Кем бы ни был безызвестный информант( а статья формирует воспоминание, что он был соучастником похорон), в 1856 году он обязан был быть в очень преклонном возрасте( естественно, невозможно исключить, что воспоминания были записаны до 1856 года; в всяком случае достоверность только акта очень сомнительна). Проблема даты, но, решающего смысла не владеет. Будь то 6 или 7 декабря, возле 3-х часов полудня тело Моцарта было привезено к Собору Святого Стефана. Здесь в маленькой часовне свершилась умеренная религиозная церемониал. Кто из товарищей и недалёких находился при этом, насколько людей собрала церемониал вообщем, остаётся безызвестным. Упоминаемое во почтивсех биографиях пребывание Сальери втомжедухе не доказано надёжными источниками. Как мы уже разговаривали, пышные похороны были не в духе эры Иосифа. С иной стороны, памяти Моцарта была приуроченак церемониал в его кровать, мемориальная же церемониал в Праге собрала наиболее четырёх тыщ соучастников. Катафалк мог тронуться на кладбище лишь после 6 вечера( после 9 летом), т. е. уже в темноте. Само кладбище Святого Марка находилось приблизительно в трёх милях от Собора, и водила к нему просёлочная тропа. Не приходится изумляться тому, что немногие провожавшие гроб не последовали за ним за городские ворота. Это было не принято, тяжело осуществимо, да и зря. Никаких церемоний на кладбище не предусматривалось, там уже не было и священников, лишь могильщики. Гроб помещался на ночь в особое помещение, и сутра его забирали могильщики. Сегодня нам тяжело и тяжко всё это доставить, благодарячему позднейшие мрачные реконструкции так понятны. И всё же все эти люди жили и действовали конкретно в собственном времени, и время это было совершенно другое, чем наше. Был ли вправду позабыт своими современниками Моцарт, была ли забыта его вдова? Утверждать это было бы несправедливостью. И совсем пристрастно упрекать в скупости ван Свитена, немедленно пришедшего на содействие вдове. В движение ряда лет он великодушно оплачивал обучение деток Моцарта( ср. Дойч, с. 425, Браунберенс, " Моцарт в Вене ", с. 425). Он же организовал первое выполнение Реквиема в выгоду вдовы и сирот 2 января 1793 года, принёсшее Констанце очень важную сумму — наиболее трёхсот золотых дукатов( 1350 флоринов). Уже 28 декабря 1791 года в Национальном театре в Праге был организован концерт в выгоду вдовы Моцарта. Аналогичный концерт в Вене принёс вдове 1500 флоринов, из них 675 — от двора. Император провозгласил ей пенсию, на которую Констанца не имела формального права. И т. д. Отметим увлекательный исторический факт. 31 марта 1795 года, в перерыве представления оперы Моцарта " la clemenza di tito " в Придворном театре в выгоду вдовы и деток композитора, Бетховен осуществил моцартовский концерт ре-минор( thayer, life of beethoven, с. 478). Если мне не изменяет память, это было единственное общественное выступление Бетховена с исполнением посторонних творений. Здесь, может быть, уместно заявить некотороеколичество слов о деньгах во эпохи Моцарта. Для установления масштабов заметим, что годовое жалование отца Моцарта в Зальцбурге было 350 флоринов, Моцарт покинул собственного архиепископа, имея жалование в 450 флоринов. Денежная система раздробленной Германии конца xviii века была запутанной. И, очевидно, соотнесение с валютами нынешнего дня может быть лишь очень примерным и дерзким. Браунберенс, суммируя оценки почтивсех создателей, прибывает к выводу, что 1 флорин( гульден) эры Иосифа приблизительно эквивалентен 20 долларам( в ценах 1988 года). Вотан дукат примерно равнялся 4, 5 флорина. Анахронистическое восприятие похорон Моцарта следующими поколениями привело посреди остального к происхождению масонской полосы в мифе об отравлении Моцарта. Первая популярная объявление на этот счёт относится к 1861 году( g. F. Daumer, aus der mansarde, mainz, 1861). Поэт и эссеист Даумер развивал идею многолетнего мирового антихристианского масонского заговора, целью которого были администрация и господство. По Даумеру, Моцарт, нормальный масон, очевидно, и не подозревал об настоящих намерениях тайного ордена. Опера " die zauberflЯte "( " Волшебная флейта ") была задумана как восхваление масонства. Но христианские убеждения композитора отдали себя ведать: масоны изображены в опере карикатурно. Вдобавок Моцарт намеревался сотворить личное секретное сообщество( упоминание об этом имеется в одном письме Констанцы в 1799 году; быстрее только, вся задумка была ещеодним розыгрышем со стороны Моцарта). На своё горе Моцарт доверился другу, кларнетисту Стадлеру( stadler, anton, 1753-1812), который его и кинул. Руководители ордена решили уничтожить Моцарта. Скорее только, тот же Стадлер осуществил вердикт, отравив композитора. Отчуждение масонов от Моцарта подтверждается тем фактом, что они не оплатили благородных похорон собственного собрата. Идеи Даумера пали на благодатную почву. В 1910 году они были подхвачены Алвардтом( ahlwardt, hermann), который добавил к этому вареву благодатную идею о евреях как настоящей пружине заговора. Антисемитское правило расцвело в опытных руках невропсихиатра Матильды Людендорф( mathilde ludendorff), супруги небезызвестного генерала. Итогом её изысканий была книжка, опубликованная в 1936 году в семейном издательстве. Конечно же, книжка эта была наиболее чем ко двору в нацистской Германии. В версии Людендорф целью еврейско-христианского масонского заговора было творение вселенской еврейской или еврейско-христианской империи. Немецкий ура-патриотизм Моцарта воспринимался масонами как вызов. Немецкий люд мог бы черпать силу из его вечных творений и избежать масонских сетей. Венские евреи и масоны приказали Моцарту воспеть масонство в " Волшебной флейте ". Но Моцарт в реальности высмеял масонов. Более такого, как орден узнал от предателя Стадлера, Моцарт намеревался сотворить своё личное секретное сообщество. Смертный вердикт был неминуем. Когда безызвестный появился к Моцарту, поцеловал его в лоб и заказал Реквием, Моцарт знал, что дни его сочтены. Моцарт был отравлен acqua toffana, исполнителем вердикта, возможно, был ван Свитен. Свитен же организовал погребение Моцарта по обряду похорон преступника. Констанце было не позволено побывать кладбище и воздвигнуть незабываемый гранит на могиле. Голова( или череп) Моцарта были извлечены из могилы для секретных масонских обычаев. Могильщики были умерщвлены, записи уничтожены. Так что любой отпечаток могилы был потерян. Памятник, немало позднее возведённый на предполагаемом месте захоронения Моцарта, был опорочен, а дом, где Моцарт погиб, был снесён с лица земли. Само собой очевидно, что все свидетельства лечащих докторов — втомжедухе масонские фабрикации. Интересно, что целый этот тяжелый абсурд не кончился в 1945 году. Его уже в наше время( минус наименее престижный в послевоенной Германии антисемитизм) схватили три германских доктора — Далхов, Дуда и Кернер( dalchow, duda, kerner). Они выпустили свои книжки в 1966 и в 1971 годах. Эти три создателя предложили свою версию, пожалуй ещё наиболее впечатляющую. Согласно данной версии, погибель Моцарта была жертвоприношением в церемонии освящения новейшего масонского Храма. Поэтому Моцарт был отравлен ртутью, составляющей, имеющим огромное символическое смысл для масонов. Всю операцию отравления, а потом похорон выполнил ван Свитен. Вдова не была допущена на кладбище, тело было извлечено из могилы и т. д. и т. п. Разумеется, нешуточные споры со любителями идеи заговора навряд ли вероятны. Такие теории замкнуты и самодостаточны. Если некий акт им противоречит, то он подделан масонами. Если документальных свидетельств нет, тем лучше — масоны убили этакие. К огорчению, легенды заговоров психологически чрезвычайно привлекательны, таккак отвечают человеческому рвению найти некий распорядок в событиях, беспорядочность которых подругому вызывала бы потерянность. На это перемещение подходяще накладывается и детское желание к тайне, и не лишенное мазохизма восторг зловещим. Я уже упоминал об успехе кинофильмов ужасов, как об одной из убедительных демонстраций силы упомянутого психологического механизма. Помимо Сальери, Стадлера и ван Свитена, ещё два лица эпизодически упоминались как вероятные отравители Моцарта. Я владею в виду чиновника, собрата Моцарта по кровать, заимодавца Хофдемеля( hofdemel, franz) и всё ту же трагическую фигуру — Зюсмайера. В обоих вариантах оправдывалась разумная французская поговорка " Ищите даму! ". В доме Хофдемеля на последующий день после погибели Моцарта произошла катастрофа: Хофдемель нападал с бритвой в руке свою беременную супругу, ученицу Моцарта по фортепиано, потом сделал суицид, перерезав себе гортань. Супруга его уцелела, но постоянно отказывалась объяснять случившееся. Молва приписывала Моцарту отцовство малыша. В случае с Зюсмайером ситуация была прямо противоположной: некие энтузиасты подразумевали, что он был любовником Констанцы и реальным папой её младшего сына, получившего, кстати, имена Франц Ксавер, те же, что и у Зюсмайера. Никаких серьёзных доказательств ни в том, ни в ином случае нет, а присутствие у Франца Ксавера Моцарта такого же самого врождённого недостатка ушной раковины, что и у Вольфганга Амадея, становит точку в летописи отцовства( этот генетический недостаток стал популярен из книжки Ниссена, опубликованной Констанцей; вероятно, сплетни волновали её). Браунберенс описывает инсценировку суда на музыкальном фестивале в Брайтоне в 1983 году. " Суд " признал Хофдемеля отравителем. В качестве ещё 1-го отравителя именовался... сам Моцарт. Согласно данной теории, Моцарт передозировал ртутные препараты, стараясь освободиться от сифилиса. Горячие моцартолюбы даже знали, что автор обзавёлся заболеванием в процессе репетиций " Волшебной флейты ". Никаких оснований для данной теории нет. Тот же Браунберенс не без печальной иронии подмечает, что в потере могилы Моцарта, можетбыть, имеется кое-что позитивное в свете типичных австро-германских традиций обращения с человеческими остатками. Поскольку могилы временами избавляются, даже и сейчас разрешено повстречать в австрийских церквях особые помещения, аккуратненько заполненные скелетами и черепами. Известно, что, кпримеру, Гёте извлек из такового хранилища череп Шиллера и хранил его у себя дома. Череп Гайдна был похищен из могилы и в конце xix века стал собственностью Венского Общества Друзей Музыки. Только в 1954 году он был возвращён в пространство успокоения композитора. Впрочем, ничего не может приостановить настоящих энтузиастов. " Череп Моцарта " был все-же каким-то образом отыскан( устная сказка заявляет, что он был извлечён из земли уже в 1801 году) и водворён в Моцартеум в Зальцбурге. 7. Мотивацию, настолько недостающую версии " Моцарт-Сальери " мифа об отравлении, выработал А. С. кукушкин. Мотив этот был полностью романтичный: адская зависть обычного, земного таланта к небесному Гению. Всё, что способность добивается упорным, изнуряющим трудом, Гений превышает просто, одномоментно, как бы играючи. У таланта развивается жгучая оскорбление перед таковой несправедливостью, об Источнике которой даже и поразмыслить ужасно. Перед данной секретной Завистью, конкретно Завистью с большущий буквы, ибо она уже обособляется в самостоятельное мировое Начало, все земные успехи таланта бледнеют, преобразуются в ничего. Свою идею кукушкин потрясающе воплотил в маленькой катастрофы " Моцарт и Сальери ", которая индивидуально для меня является наилучшим творением российского поэта. Сочинение это владеет всеми атрибутами подлинного творения художества: ясностью, гармоничностью, глубиной, удивительной лаконичностью. Я произношу всё это со спокойной душой, таккак никак не делю религиозно-истерического культа Пушкина, распространённого в русской культуре. Конечно, наравне с пушкинской идеей представляется увлекательной и мысль противоположная: зависть небесного Гения к земному дарованию, твердо и крепко по земле шагающему. Гений осознаёт своё безграничное творческое преимущество, и тем наиболее немыслимо, нереально, пристрастно, что и известность, и почести, и блага достаются иному. А таккак лазурный Гений всё же реализуется в человечной физиологической кожице — в свободное от гениальности время ему характерны все человечные желания и нередко даже в форме, далековато превосходящей обычные. Идея эта заслуживает художественной разработки, но я надеюсь, что ежели некто и возьмётся за неё, то уже не тревожа тени усопших. Об летописи сотворения " Моцарта и Сальери ", как ни удивительно, практически ничто непонятно. Ни черновики, ни беловая манускрипт катастрофы, как мне понятно, не сохранились. Первые упоминания об данной пьесе или, быстрее, о её плане относятся к 1826 году( только только год, как Сальери погиб!), но сочинена она была в Болдинскую осень 1830 года. Я не буду прибавлять собственный анализ к бесчисленным разборам этого творения, мне, быстрее, охото остановиться на морально-этических проблемах, возникающих кругом него и вособенности уместных тут в силу направленности моей статьи. С проблемами данными у меня связана индивидуальная деяния. Вопрос о том " да истина ли всё это?! " появился у меня при главном же чтении катастрофы Пушкина, в ранние школьные годы. Тогда протест мог быть лишь один. Все кругом — учителя, зрелые, книжки, газеты, экраны разговаривали о Пушкине, как о непогрешимом, сияющем Гении, самом-самом. Гений этот был, несомненно, затравлен тёмными мощами. Ну совершенно как Моцарт, отравленный Сальери! Конечно, кукушкин знал, о чём писал, не мог он свалить невинного человека. кукушкин и Сальери. Совместимы ли гений и злодейство?( расширение) Позже пришли все-же сомнения и в вечной правоте Пушкина( даже ex cathedra) и во многом ином. Я ощутил, что более нет сил безмолвствовать, в 1987 году. 150-летие смерти Пушкина отмечалось обилием статей, передач телевидения, радио, выступлениями различных чрезвычайно принципиальных и элементарно увлекательных лиц. И в скольких вариантах воздание должного стихотворцу сопровождалось поношениями Сальери! Какие лишь стрелы не пускались в него, как его лишь не величали! И завистник, и клеветник, и маленький интриган, и убийца, и отравитель! Человек, упавший с Луны, и, следственно, неизвестный с предысторией, мог бы поразмыслить, что это Сальери прикончил Пушкина, а совсем не Дантес Геккерн( о нём как раз разговаривали еще меньше). Я написал письмо в " Литературную газету ", получил протест, написал протест в протест и т. д. Одна из управляющих отделом газеты, популярная журналистка, отвечала мне вежливо, но достаточно уклончиво. Было светло, что в той настоящей ситуации она не могла себе позволить суровых отклонений от генеральной полосы. С иной стороны, она, полностью можетбыть, искренне считала, что кукушкин был, по существу, прав. Меня отправляли к " музыковедам-пушкинистам " и к основному представителю данной некотороеколичество неясной ветки музыковедения — Игорю Бэлзе. Небольшая книжка крайнего " Моцарт и Сальери, катастрофа Пушкина, драматические сцены Римского-Корсакова "( Государственное музыкальное издательство, Москва, 1953) была мне отлично и издавна популярна. Автор был одним из чрезвычайно немногих, кто в наше время поддерживал версию, что Сальери отравил Моцарта. Уровень его аргументации, целый её нрав, но, ещё наиболее уверяли меня в бедности только мифа. На нынешний день эта редкая книжка с её невероятной смесью культа Пушкина( " Товарищ кукушкин постоянно прав! ", кукушкин, какоказалось, гораздо обогнал всех музыковедов и т. д.), вульгарного марксизма и зловещей чекистской подозрительности владеет определённую важность как неповторимый акт собственной эры, сталинского времени. Чтобы не быть голословным, я приведу некие " избранные места ", сопроводив их краткими комментариями. " Приведём, кпримеру, аттестат известного чешского композитора Яна Вацлава Томашка, который в собственных воспоминаниях, печатавшихся в 1845-50 годах в пражском альманахе libussa( Либуше), привёл запись, сделанную им в Вене 31 октября 1814 года. В данной записи Томашек отмечает распространённость слухов о том, что Сальери после погибели Глюка присвоил себе рукописи его неопубликованных творений и выдал их за свои. Доброе имя Томашка исключает вероятность колебаний в том, что такие слухи вправду до него дошли. Мы не знаем, подходят эти слухи реальности или нет, но ежели в них имеется хоть порция истины, то к пушкинским словам: " Завистник, который мог освистать Дон Жуана, мог окормить его создателя " — дерзко разрешено прибавить: " Человек, который мог обокрасть собственного мёртвого учителя, мог окормить собственного живого конкурента "( с. 57). Трудно всерьёз ответствовать на эту смесь слухов и невероятной смелости умозаключений. Слухи посещают различные, их случается немало. На то они и слухи. О заметных, авторитетных, удачных людях слухов случается вособенности немало. Даже и наиболее дивные из них получают путешествие. Я напоминаю очень распространённый в Москве в 70-х годах слух об одном знаменитом актере( не хочу по понятным факторам тревожить его память упоминанием всуе имени), который типо умертвил свою мама и( безуспешно, естественно!) пробовал одурачить благородных русских таможенников и вывезти в её трупе бриллианты в Израиль. Тема эта даже была воплощена в скандальном романе, ежели мне не изменяет память, некоего Шевченко. О существовании упомянутого слуха мне докладывали полностью благородные и образованные люди, чьё благое имя исключало вероятность сомнения в том, что такие слухи вправду до них дошли. беседовать о слухах — дело вообщем достаточно бессмысленное, но в предоставленном случае разрешено допустить, что мы владеем дело с искажённым отголоском событий кругом постановки оперы " les danaides " в Париже, в 1784 году. Но, как мы уже разговаривали больше, тогда всё было напротив — по тактическим факторам творение Сальери выдавалось за творение Глюка. Впрочем, точность до " напротив " — соответствующая изюминка слухов. " В самом начале карьеры Сальери слава приписывала ему компанию той уличной крушения, в итоге которой, выпав из кареты, умер его преподаватель, друг и Благодетель Флориан Леопольд Гассман. Мы не знаем, истина ли это, но знаем, что после погибели Гассмана Сальери одолжил его пространство придворного композитора, а потом и капельмейстера "( с. 58). На сей раз музыковед-пушкинист вообщем не докладывает, откуда конкретно он одолжил " молву ", навряд ли он слышал это сам. И не без кошмара вспоминаю я, что Моцарт получил свою позицию придворного композитора камерной музыки в итоге погибели Глюка... Уж не избавил ли он конкурента, впору организовав у него инфаркт? Сальери же у Бэлзы и вор, и вообщем серийный убийца. Не повезло итальянцу, подвернулся Пушкину под горячую руку. Вероятно, до Бэлзы дошли отклики последующего действия( стиль ниже идёт о поездке Гассмана в Италию в 1769-70 гг.), подорвавшего самочувствие Гассмана: " В одной из его( Гассмана. — Б. К.) поездок в Италию лошади понесли. Он желал выпрыгнуть из кареты, но потерялся в цепях. Лошади волокли его три четверти часа и два его ребра были вогнуты в грудь. С этого времени у него наблюдался необычно мощный пульс, даже в тех местах, где пульс обычно не чувствуется, кпримеру, в кончиках пальцев... С этого времени он втомжедухе практически не мог дремать — один-два часа в день... "( V. Braunbehrens, maligned master, the real story of antonio salieri, — p. 42) Гассман погиб в 1774 году, чрез 4 года после инцидента. В 1769-70 гг. молодой Сальери находился в Вене, сочиняя и устанавливая свои две первые оперы. Каким образом мог он подстроить несчастный вариант в Италии, уму непостижимо. Правда, в 1948 году Сталин прикончил Михоэлса в Минске, но навряд ли итальянский арфист, при всём собственном злодействе владел схожими способностями. Даже и наружность итальянского профессионалы не устраивает русского музыковеда: " Достаточно посмотреть на портрет Сальери, чтоб ощутить, какими точными по отношению к нему являются слова " упорно и амбициозно "( Бэлза, сс. 38-39). Но это лишь цветы: " Но кукушкин сообразил не лишь эти черты нрава Сальери, но и ту ограниченность его кругозора и влечений, в итоге которой он, ища „презренной пользы“ при габсбургском дворе, отрёкся от родного народа и „предался одной музыке“ "( с. 39). Итак, Сальери не лишь " предался одной музыке ", но и кинул близкий итальянский люд( заметим, так же, как Гендель кинул близкий германский люд, Эйлер — близкий швейцарский люд, да и Моцарт чуть не стал изменником — подумывал он о переезде в Англию). Естественно, Сальери не мог не ненавидеть народного германского профессионалы Моцарта: "... Большой зальцбургский знаток был не лишь гениальнейшим композитором, а и живописцем новейшего, демократического типа, рождённым эрой больших соц сдвигов, творившим для народа, жившим одной жизнью с народом и получившим такое всенародное признание, которого до него не заслужил ещё ни один автор. Вот отчего Сальери, презиравший люд... чувствовал смертельную нелюбовь к Моцарту... Сальери вправду видел в Моцарте собственного идейного( различение И. Бэлзы. — Б. К.) неприятеля... Моцарт вырвался на улицы и площади, стал мастером-трибуном. Вот кого возненавидел Сальери, вот кого он решил окормить! "( сс. 41-42). Надо признать, что, пожалуй, тут Бэлза выдвинул полностью собственный уникальный мотив отравления, хороший от пушкинского. Сальери — неприятель народа. Музыковед-марксист Бэлза смыкается, что для меня совсем логично, с музыковедом-нацистом госпожой Людендорф. Не может Бэлза и избежать иной напрашивающейся аналогии и заканчивает собственный разбор пушкинской катастрофы понастоящему заключительным аккордом: " Таким гением был Моцарт, отравленный пригретым при дворе Габсбургов чужеземцем. Таким гением был и наш кукушкин, мертвый от пули иностранного выродка, преступную руку которого обращало российское самодержавие "( с. 68). Интригующим помещением книжки Бэлзы является его предложение о существовании официальной записи предсмертной исповеди Сальери, в которой крайний сознаётся в отравлении Моцарта( сс. 59-60). Бэлза заявляет, что такую запись нашел в одном из венских архивов узнаваемый австрийский историк музыки Гвидо Адлер( adler, guido, 1855-1941). По утверждению Бэлзы Адлер поведал о находке собственным коллегам и многочисленным воспитанникам, а втомжедухе и приезжавшему тогда в Вену академику Асафьеву. Далее Бэлза заявляет, что публикации этого открытия воспротивилась " церковная реакция ". На нынешний день вся эта информация владеет собственным источником 1-го Игоря Бэлзу. Ни в бумагах Адлера, ни в бумагах Асафьева ничто относящегося к этому акту не найдено, никто из " бессчетных коллег и воспитанников " Адлера этот акт не упоминал( ср., кпримеру, Слонимский, Стеффорд; в журнале " Советская музыка ", #7, 1963 была опубликована статья популярного музыковеда Б. Штейнпресса под выразительным заглавием " Миф об исповеди Сальери "; к огорчению, к моменту завершения данной работы статья Штейпресса не была мне доступна). В свете только предшествующего известие Бэлзы, а следственно, и наличие самого акта вызывают у меня серьёзное сомнения. Заметим втомжедухе, что Бэлза подхватывает все любовные интерпретации погибели и похорон Моцарта, а втомжедухе поведения ван Свитена и Констанцы: " Констанция всё время порывалась на кладбище. Однако ван Свитен категорично запретил запускать её туда, доказывая это опасением за её самочувствие. А тогда, когда Констанция, мало придя в себя, добралась, вконцеконцов, до кладбища, то оказалось, что охранник, который был единым человеком, знавшим, в какую из общих могил положили гроб с телом Моцарта, погиб "( с. 51). Что же, дворянин ван Свитен был очень успешен, удерживая вдову от посещения кладбища. Он был способен это делать даже достаточно продолжительно после собственной погибели. Хорошо понятно, что Констанце пригодилось 17 лет, чтоб " мало прийти в себя " и( по настоянию товарищей) двинуть на кладбище Св. Марка( ср. Браунберенс, mozart in vienna, — с. 423, alfred einstein, mozart, his character, his work, — oxford university press, london, new york, toronto, 1945, с. 74). Все труженики кладбища, участвовавшие в похоронах Моцарта, к этому времени вправду погибли, да и хозяйка могилка издавна была перекопана. Печально и тяжко созидать высокообразованного музыканта, доктора Московской консерватории, редактора оперы Римского-Корсакова " Моцарт и Сальери "( в полном собрании сочинений известного российского профессионалы), сочиняющим и публикующим такового рода невероятный и свирепый бред. Здесь я прихожу к ещё одной грустной страничке моего повествования. В числе публикаций такого памятного 1987 года моё интерес привлекло эссе Фазиля Искандера " Моцарт и Сальери ", опубликованное в тогда респектабельном журнале " Знамя "( #1, 1987). И я написал уважаемому мною писателю, приложив копию моей корреспонденции с " Литературной газетой ". Ответ последовал немедленно, и протест был содержателен. Искандер признавал наличие трудности, о которой он, по его своим словам, не думал, и обещал при вероятных последующих изданиях переделать эссе в свете моего " беспокойного напоминания ", за которое беллетрист меня благодарил. Увы! Недавно я увидел переиздание работы( в кн.: Фазиль Искандер, Софичка. — Москва, Вагриус, 1997) и опять прочёл её. Никаких отпечатков моего " беспокойного напоминания " я не нашел. Горько созидать, как высокоталантливый беллетрист заполняет странички достаточно абстрактными, высочайшего манеры сентенциями о зависти, о морали, о творческой природе гения и т. д. и т. п., всееще не подмечая подлинной нравственной трудности, элементарно кричащей ему в лицо. Как не подмечает беллетрист, настолько проницательный в собственных художественных творениях, живую человечную Душу, Душу иного Мастера, живописца, актера, вконцеконцов, жившего и страдавшего человека? " Через сто лет победа сальеризма обернётся пусть временной, но кровавой победой фашизма ", — строчит Искандер, пожалуй, в данной фразе превосходя самого Бэлзу. Правда, ежели Бэлза пробовал учиться историческим Сальери, то для Искандера Сальери элементарно знак, крюк для развешивания идей... Опасное это дело так обходиться с живыми именами... Но вернёмся к Пушкину. По-видимому, фактически известно, что слухи добились поэта чрез инновационные ему газеты. Мы уже упоминали больше два вероятных германских родника. Бэлза цитирует( с. 131)( ссылаясь на " Литературное имущество ", т. 58, Издательство АН СССР, 1952, с. 272) письмо живописца Г. Г. Гагарина( 1810-93) к мамы от 6 марта 1834 года: " Я спросил Пушкина, отчего он позволил себе вынудить Сальери окормить Моцарта; он мне ответил, что Сальери освистал Моцарта, и что касается его, то он не наблюдает никакой различия меж „освистать“ и „отравить“, но, что, вообщем, он базировался на престиж одной германской газеты такого времени, в которой Моцарта принуждают помереть от яда Сальери ". Из приведенного отрывка втомжедухе разумеется, что современники( увы, в различие от отпрысков!) задавали Пушкину не вособенности комфортные вопросы. Наиболее популярные и нешуточные упрёки предъявил приподнято ценимый самим Пушкиным П. А. Катенин( 1792-1853): " „Моцарт и Сальери“ был игран, но без успеха; оставя сухость деяния, я ещё недоволен важным пороком: имеется ли справедливое подтверждение, что Сальери из зависти отравил Моцарта? Коли имеется, следовало очертить его напоказ в маленьком вступлении или примечании уголовной прозою; ежели же нет, допустимо ли так чернить перед потомством память живописца, даже посредственного? "( П. А. Катенин, Воспоминания о Пушкине, в кн.: А. С. кукушкин в воспоминаниях современников, т. 1. — Издательство " Художественная беллетристика ", Москва 1985, с. 196). " „Моцарт и Сальери“ был игран, но без успеха; оставя сухость деяния, я ещё недоволен важным пороком: имеется ли справедливое подтверждение, что Сальери из зависти отравил Моцарта? Коли имеется, следовало очертить его напоказ в маленьком вступлении или примечании уголовной прозою; ежели же нет, допустимо ли так чернить перед потомством память живописца, даже посредственного? "( П. А. Катенин, Воспоминания о Пушкине, в кн.: А. С. кукушкин в воспоминаниях современников, т. 1. — Издательство " Художественная беллетристика ", Москва 1985, с. 196). Из переписки Катенина с Анненковым следовательно, как живо Катенин принимал затронутую им нравственную проблему. Отвечая на тезис крайнего, что Сальери у Пушкина только только образный знак зависти и что " художество владеет иную нравственность, чем сообщество ", Катенин писал: "... Стыдитесь! Ведь Вы, думаю, честный человек и клевету хвалить не сможете... "( цит. по книжке: Тургенев, Полное Собрание Сочинений в 28 томах. Письма в 13 томах. Том 2, — Издательство АН СССР, Москва-Ленинград 1961, с. 478). Тургенев, поддерживая Анненкова в споре, делает соответствующую оговорку: " но это, может быть, потому проистекает, что моральное эмоция во мне слабо развито "( там же, с. 120). И ежели произносить об общих принципах, то точказрения Пушкина не различалась от катенинской. Вот что писал кукушкин князю Репнину 11 февраля 1836 года: "... Не могу не сознаться, что мировоззрение вашего сиятельства относительно сочинений, обидных для чести личного лица, совсем верно. Трудно их простить, даже когда они написаны в минутку огорчения и слепой досады. Как забава суетного или развращённого ума, они были бы непростительны "( А. С. кукушкин, Полное собрание сочинений в 10 томах, Издание четвёртое, т. 10, — Издательство " Наука ", Ленинград 1979, с. 439). А вот выразительное пространство из незаконченной Пушкиным статьи " Опровержение на оценки ", писавшейся той же самой(!) Болдинской осенью, когда был сочинён " Моцарт и Сальери ": " Обременять выдуманными страхами исторические нравы и не невозможно и не благородно. Клевета и в поэмах постоянно казалась мне непохвальною "( там же, т. 7, ст. 134). Очевидно, кукушкин ощущал сложность и недостоверность ситуации, упрёки Катенина не могли его не тревожить. Возможно, в протест на эти упрёки и возникла именитая заметка " О Сальери ", относящаяся, быстрее только, к 1833 году: " В первое понятие „Дон Жуана“, в то время когда целый театр, целый изумлённых специалистов, молча напивался гармонией Моцарта, раздался свист — все обратились с негодованием, и известный Сальери получился из залы, в бешенстве, снедаемый завистию. Сальери погиб лет 8 тому обратно. Некоторые германские журналы разговаривали, что на одре погибели признался он какбудто бы в страшном правонарушении — в отравлении большого Моцарта. Завистник, который мог освистать „Дон Жуана“, мог окормить его создателя "( там же, т. 7, с. 181). Сказано настолько же прекрасно, сколь бесхитростно и ошибочно. По сути дела, вместо " уголовной прозы " кукушкин выдвигает ещё одну поэтическую идею: " Тот, кто мог освистать, мог окормить ". Идею эту полностью разрешено развить в поэтическом творении, но столкновения с настоящей жизнью, в рамках которой формулированы упрёки Катенина, она не выдерживает. Поразительно, насколько несообразностей в данных нескольких строчках! Дело, естественно, не в том, что премьера " Дон Жуана " свершилась в Праге, а не в Вене. кукушкин мог обладать в виду первое венское понятие. Надо полностью не ведать ни Сальери, ни традиций места, времени и расположения, чтоб всерьёз, с пафосом ратифицировать, что Сальери " освистал " оперу Моцарта. Ни один современник даже и вблизи не подсказывает на вероятность аналогичного поведения итальянского Мастера. Оно совсем не в его человечном нраве. Если этого недостаточно, напомним, что Сальери занимал высшую обязанность при дворе, и это автоматом подразумевало опредёленный кодекс общественного поведения. Первый Придворный капельмейстер, свистящий в Императорском оперном театре?! Помилуйте... Далее, насчёт " Всего театра, совершенного изумлённых специалистов, молча упивавшихся гармонией Моцарта "... Хорошо понятно, что опера успеха в Вене не имела, " специалисты " просто до " согласии Моцарта " не доросли... Вот что строчит об этом соавтор Моцарта Да Понте( " Мемуары ", с. 180): "... Опера вульгарна на сцене и... „don giovanni“ не приглянулся! Все, несчитая Моцарта, считали, что опере что-то недостаёт. Были изготовлены добавления; некие песни изменены. Опера была исполнена повторно. „don giovanni“ не приглянулся! И что же произнес Император? Он произнес: „Эта опера священна. Я осмелюсь заявить, что она ещё прекрасней, чем „figaro“. Но таковая музыка не то мясо, которое по зубам моим венцам“. Я поведал об этом замечании Моцарту, и он тихо ответил: „Дадим им время, чтоб разжевать её“ ". Очевидно, познания Пушкина о настоящих обстоятельствах жизни и творчества 2-ух композиторов были поверхностны. Парадоксальным образом, большего при сочинении катастрофы и не требовалось. В сущности, кукушкин создавал миф, то имеется выражал общие идеи средствами повествования. И тут его прекрасная художественная чутье весила более всех учёных томов. И желая историческая действительность намечена в " Моцарте и Сальери " лишь в самых относительных чертах, выключить конкретные имена уже нереально. Разрушится вся ткань мифа, переплетающая настоящее и воображаемое в их единстве и в столкновении. Но вернёмся к упрёкам Катенина. Отвечать на них мифом нереально. Видимо, иного ответа у Пушкина просто не было. По счастью в настоящей жизни дистанция меж " освистать " и " окормить " громадна и преодолевается редко. Иначе средняя длительность жизни живописцев была бы катастрофически мала, таккак деяния художества переполнена образцами " освистания ". Да таккак и тому же Катенину принадлежит грубо негативный разбор " Бориса Годунова ", не задумывал же он отравление Пушкина? И ещё одно: сослагательное наклонение в крайней фразе пушкинской заметки( признался он какбудто бы). Здесь мы прибываем к важному принципу, неявно упомянутому и Катениным. Бремя подтверждения лежит на обвиняющей стороне. Страшно вспоминать, к каким настоящим, не выдуманным трагедиям приводит игнорирование, повреждение этого принципа. Увы. С точки зрения данной презумпции ни катастрофа, ни " Заметка " Пушкина никакой оценки не выдерживают. Верил ли сам кукушкин в виновность Сальери? Трудно ответствовать на этот вопрос. Мне видится, что для него действительность событий смысла не имела, он был вполне пленён поэтической идеей и элементарно не мог остановиться, не осуществив её, не воплотив в художественную материю, т. е. в Слово. Такова была натура творческого воодушевления у Пушкина( и, естественно, не лишь у него). Недавно радиостанция " Свобода " провела серию увлекательных, остро-журналистских передач( создатель и водящий Марио Корти) под всё тем же заглавием " Моцарт и Сальери ". В одной из них рассказывалось, что узнаваемый французский беллетрист и пиит, граф Альфред де Виньи( vigny, alfred victor, compte de, 1797-1863) обратился к знакомому биографу Моцарта с вопросом, разрешено ли обосновать, что Сальери отравил Моцарта. Получив негативный протест, беллетрист произнес, что ему жалко, был бы увлекательный содержание. Не станем жить сравнений: у всякого живописца собственный характер, своя жизнь. И тем не наименее мы прибываем к критическому вопросу. К проблеме ответственности живописца за вручённое ему Богом Слово. Тяжела ноша сия. Видимо, разрешено выложить тут что-то, вроде гиппократовского " не испорти! ", но как тяжело вытекать данной обычный максиме! К данной проблеме примыкает и известное пушкинское предложение( в губах его Моцарта), оно же( в губах его Сальери) вопрос: " Гений и злодейство две вещи несовместные ". Боюсь, что, написав трагедию, не сумев остановиться у черты, кукушкин в некий ступени ответил на вопрос собственного Сальери. Говорят, что художество просит жертв. В предоставленном случае искусству пригодилось человечное жертвоприношение. Шеффер и Форман: инновационная версия клеветы. Был ли Сальери интриганом? 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 8. В наше время больной содержание привлёк интерес популярного драматурга Шеффера. Его игра " Амадеус "( премьера в Лондоне, 1979 г.) есть по последней мерке в 2-ух редакциях( см. Peter shaffer, amadeus, harper row, new york, 1981), её постановки имели большой успех, изготовленный по ней в 1987 году Форманом одноимённый кинофильм, вообщем от пьесы приметно отличающийся, втомжедухе имел вселенской успех, собрав миллионные аудитории. Вне каждого сомнения, Шеффер и Форман развили старый миф в сияющее коммерческое представление. Не подписываясь под теорией отравления, недостаточно впечатляющей в наши дни, создатели сосредоточили своё интерес на теме эзотерической зависти Сальери, наполнив пушкинскую идею театрально-кинематографической плотью и красиво доведя эту Зависть с большущий буквы до богоборчества. Насчёт теории отравления мы уже писали. Есть ли основания полагать, что Сальери вправду бешено завидовал Моцарту и отравил его жизнь бесконечными злобными интригами? Я размышляю, что малость серьёзных оснований для таковой точки зрения нет. Возникновение её опять-таки соединено с романтическими интерпретациями, имеющими недостаточно всеобщего с исторической реальностью, а втомжедухе с параллельной идолизацией Моцарта. Соответственно, любой, кто не падает ниц перед идолом, а тем наиболее осмеливается этакому хоть в чём-то возражать, подвергается демонизации. Такой же оказалась и участь Сальери. Резкие отзывы о Сальери видятся в корреспонденции Моцарта и в корреспонденции членов его семьи, в эпизодических замечаниях современников. Односторонне и некритически воспринятые, они просочились в ранние биографии Моцарта и подхваченные общей мелодраматической тенденцией со порой заполучили статус как бы бесспорного факта. При умеренном разборе невозможно не поразиться пристрастности и несправедливости обвинителей, они подсказывают мне ослеплённую любовью мама, у которой её ребёнок постоянно и при всех обстоятельствах по определению прав. Вот, что писал Нимечек в собственной уже упоминавшейся биографии Моцарта, впервыйраз опубликованной в 1798 году( цит. по книжке Браунберенса о Сальери, сс. 123-124): " Умные итальянцы скоро сообразили( стиль идёт о германской опере Моцарта „Похищение из сераля“. — Б. К.), что таковой гений может очутиться рискованным для их треньканья. Вспыхнула зависть во всей её злобной итальянской ядовитости... Эта трусливая фирма жалких людишек направила всю свою энергию на нелюбовь, третирование и опорочивание художества этого вечного актера вплоть до его несвоевременной погибели ".